Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе;
ни один купец,
ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких,
что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!..
Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить
про губернаторов…
— Нет, она ничего не говорила
ни про того
ни про другого; она слишком горда. Но я знаю,
что всё от этого…
Разговор не умолкал
ни на минуту, так
что старой княгине, всегда имевшей
про запас, на случай неимения темы, два тяжелые орудия: классическое и реальное образование и общую воинскую повинность, не пришлось выдвигать их, а графине Нордстон не пришлось подразнить Левина.
— Только эти два существа я люблю, и одно исключает другое. Я не могу их соединить, а это мне одно нужно. А если этого нет, то всё равно. Всё, всё равно. И как-нибудь кончится, и потому я не могу, не люблю говорить
про это. Так ты не упрекай меня, не суди меня
ни в
чем. Ты не можешь со своею чистотой понять всего того,
чем я страдаю.
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той,
про которую он вычитал в газетах, но той,
что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они
ни были, и в-третьих — главное — в совершенном равнодушии к тому делу, которым он занимался, вследствие
чего он никогда не увлекался и не делал ошибок.
Алексей Александрович напомнил шурину,
что сыну никогда не говорят
про мать и
что он просит его
ни слова не упоминать
про нее.
«Эк его неугомонный бес как обуял!» — подумал
про себя Чичиков и решился во
что бы то
ни стало отделаться от всяких бричек, шарманок и всех возможных собак, несмотря на непостижимую уму бочковатость ребр и комкость лап.
Словом, пошли толки, толки, и весь город заговорил
про мертвые души и губернаторскую дочку,
про Чичикова и мертвые души,
про губернаторскую дочку и Чичикова, и все,
что ни есть, поднялось.
Не мадригалы Ленский пишет
В альбоме Ольги молодой;
Его перо любовью дышит,
Не хладно блещет остротой;
Что ни заметит,
ни услышит
Об Ольге, он
про то и пишет:
И полны истины живой
Текут элегии рекой.
Так ты, Языков вдохновенный,
В порывах сердца своего,
Поешь бог ведает кого,
И свод элегий драгоценный
Представит некогда тебе
Всю повесть о твоей судьбе.
— Родя, Родя,
что с тобою? Да как же ты об этом спрашивать можешь! Да кто
про тебя мне что-нибудь скажет? Да я и не поверю никому, кто бы ко мне
ни пришел, просто прогоню.
В эту самую минуту Амалия Ивановна, уже окончательно обиженная тем,
что во всем разговоре она не принимала
ни малейшего участия и
что ее даже совсем не слушают, вдруг рискнула на последнюю попытку и с потаенною тоской осмелилась сообщить Катерине Ивановне одно чрезвычайно дельное и глубокомысленное замечание о том,
что в будущем пансионе надо обращать особенное внимание на чистое белье девиц (ди веше) и
что «непременно должен буль одна такая хороши дам (ди даме), чтоб карашо
про белье смотрель», и второе, «чтоб все молоды девиц тихонько по ночам никакой роман не читаль».
Про Николая он и рассуждать не брался: он чувствовал,
что поражен;
что в признании Николая есть что-то необъяснимое, удивительное,
чего теперь ему не понять
ни за
что.
— Разумеется, так! — ответил Раскольников. «А что-то ты завтра скажешь?» — подумал он
про себя. Странное дело, до сих пор еще
ни разу не приходило ему в голову: «
что подумает Разумихин, когда узнает?» Подумав это, Раскольников пристально поглядел на него. Теперешним же отчетом Разумихина о посещении Порфирия он очень немного был заинтересован: так много убыло с тех пор и прибавилось!..
Кабанов. Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад,
что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу,
что нб-поди! Так, чтобы уж на целый год отгуляться.
Ни разу
про дом-то и не вспомнил. Да хоть бы и вспомнил-то, так мне бы и в ум не пришло,
что тут делается. Слышал?
Пугачев взглянул на меня быстро. «Так ты не веришь, — сказал он, — чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай
про меня
что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто
ни поп, тот батька. Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?».
— Вы — все
про это, эх вы! Как же вы не понимаете,
что от этого и горе — оттого,
что заманиваем друг друга в семью, в родню, в толпу?
Ни церкви,
ни партии — не помогут вам…
В газетах
ни разу никому не случилось прочесть чего-нибудь подобного об этом благословенном Богом уголке. И никогда бы ничего и не было напечатано, и не слыхали бы
про этот край, если б только крестьянская вдова Марина Кулькова, двадцати восьми лет, не родила зараз четырех младенцев, о
чем уже умолчать никак было нельзя.
Но он не способен был вооружиться той отвагой, которая, закрыв глаза, скакнет через бездну или бросится на стену на авось. Он измерит бездну или стену, и если нет верного средства одолеть, он отойдет,
что бы там
про него
ни говорили.
— Как же ты смел распускать
про меня такие,
ни с
чем не сообразные слухи? — встревоженным шепотом спрашивал Обломов.
Она прислушивалась к обещанным им благам, читала приносимые им книги, бросалась к старым авторитетам, сводила их
про себя на очную ставку — но не находила
ни новой жизни,
ни счастья,
ни правды, ничего того,
что обещал, куда звал смелый проповедник.
Доказательств у них не было
ни малейших, и молодой человек
про это знал отлично, да и сами они от него не таились; но вся ловкость приема и вся хитрость расчета состояла в этом случае лишь в том соображении,
что уведомленный муж и без всяких доказательств поступит точно так же и сделает те же самые шаги, как если б получил самые математические доказательства.
Когда я выговорил
про даму,
что «она была прекрасна собою, как вы», то я тут схитрил: я сделал вид,
что у меня вырвалось нечаянно, так
что как будто я и не заметил; я очень знал,
что такая «вырвавшаяся» похвала оценится выше женщиной,
чем какой угодно вылощенный комплимент. И как
ни покраснела Анна Андреевна, а я знал,
что ей это приятно. Да и даму эту я выдумал: никакой я не знал в Москве; я только чтоб похвалить Анну Андреевну и сделать ей удовольствие.
«Но
что ж из того, — думал я, — ведь не для этого одного она меня у себя принимает»; одним словом, я даже был рад,
что мог быть ей полезным и… и когда я сидел с ней, мне всегда казалось
про себя,
что это сестра моя сидит подле меня, хоть, однако,
про наше родство мы еще
ни разу с ней не говорили,
ни словом,
ни даже намеком, как будто его и не было вовсе.
Рассказывали
про него,
что будто бы он стал в этот месяц несравненно разумнее, даже суровее, не пугался более, не плакал и даже совсем
ни разу не произнес во все это время
ни единого слова об Анне Андреевне.
Я начал было плакать, не знаю с
чего; не помню, как она усадила меня подле себя, помню только, в бесценном воспоминании моем, как мы сидели рядом, рука в руку, и стремительно разговаривали: она расспрашивала
про старика и
про смерть его, а я ей об нем рассказывал — так
что можно было подумать,
что я плакал о Макаре Ивановиче, тогда как это было бы верх нелепости; и я знаю,
что она
ни за
что бы не могла предположить во мне такой совсем уж малолетней пошлости.
Но если я и вымолвил это, то смотрел я с любовью. Говорили мы как два друга, в высшем и полном смысле слова. Он привел меня сюда, чтобы что-то мне выяснить, рассказать, оправдать; а между тем уже все было, раньше слов, разъяснено и оправдано.
Что бы я
ни услышал от него теперь — результат уже был достигнут, и мы оба со счастием знали
про это и так и смотрели друг на друга.
Характернейшая черта состояла в том,
что Ламберт, во весь вечер,
ни разу не спросил
про «документ», то есть: где же, дескать, он?
Было довольно весело, так
что П. А. Зеленый
ни разу не затягивал похоронного марша, а пел все
про любовь.
Что это такое? как я
ни был приготовлен найти что-нибудь оригинальное, как много
ни слышал о том,
что Вампоа богат,
что он живет хорошо, но то,
что мы увидели, далеко превзошло ожидание. Он тотчас повел нас показать сад, которым окружена дача.
Про китайские сады говорят много хорошего и дурного.
Он рассказывал
про тот удивительный оборот, который умел дать делу знаменитый адвокат и по которому одна из сторон, старая барыня, несмотря на то,
что она была совершенно права, должна будет
ни за
что заплатить большие деньги противной стороне.
Если бы Нехлюдов тогда ясно сознал бы свою любовь к Катюше и в особенности если бы тогда его стали бы убеждать в том,
что он никак не может и не должен соединить свою судьбу с такой девушкой, то очень легко могло бы случиться,
что он, с своей прямолинейностью во всем, решил бы,
что нет никаких причин не жениться на девушке, кто бы она
ни была, если только он любит ее. Но тетушки не говорили ему
про свои опасения, и он так и уехал, не сознав своей любви к этой девушке.
Убедительнейше, однако, прошу, чтобы вы им
про меня и
про то,
что я сообщил, ничего не говорили-с, ибо они
ни за
что убьют-с.
И если бы вы только поверили,
что между ними теперь происходит, — то это ужасно, это, я вам скажу, надрыв, это ужасная сказка, которой поверить
ни за
что нельзя: оба губят себя неизвестно для
чего, сами знают
про это и сами наслаждаются этим.
А все-таки как
ни будем мы злы,
чего не дай Бог, но как вспомним
про то, как мы хоронили Илюшу, как мы любили его в последние дни и как вот сейчас говорили так дружно и так вместе у этого камня, то самый жестокий из нас человек и самый насмешливый, если мы такими сделаемся, все-таки не посмеет внутри себя посмеяться над тем, как он был добр и хорош в эту теперешнюю минуту!
Нет, уж как бы
ни был труслив человек, а уж если такое дело задумал, то уже
ни за
что бы не сказал никому по крайней мере
про пакет и
про знаки, ибо это значило бы вперед всего себя выдать.
Она начала рассказывать, она все рассказала, весь этот эпизод, поведанный Митей Алеше, и «земной поклон», и причины, и
про отца своего, и появление свое у Мити, и
ни словом,
ни единым намеком не упомянула о том,
что Митя, чрез сестру ее, сам предложил «прислать к нему Катерину Ивановну за деньгами».
Видя,
что «Алешка Карамазов», когда заговорят «
про это», быстро затыкает уши пальцами, они становились иногда подле него нарочно толпой и, насильно отнимая руки от ушей его, кричали ему в оба уха скверности, а тот рвался, спускался на пол, ложился, закрывался, и все это не говоря им
ни слова, не бранясь, молча перенося обиду.
— Господа! — воскликнул он, — я ведь вижу,
что я пропал. Но она? Скажите мне
про нее, умоляю вас, неужели и она пропадет со мной? Ведь она невинна, ведь она вчера кричала не в уме,
что «во всем виновата». Она
ни в
чем,
ни в
чем не виновата! Я всю ночь скорбел, с вами сидя… Нельзя ли, не можете ли мне сказать:
что вы с нею теперь сделаете?
Дорогой он ехал больше шагом, враскачку, глядел по сторонам, покуривал табак из коротенького чубучка и
ни о
чем не размышлял; разве возьмет да подумает
про себя: «Чертопхановы
чего захотят — уж добьются! шалишь!» — и ухмыльнется; ну, а с прибытием домой пошла статья другая.
— Нет, я не
про то… Теперь он вам визит сделал, а потом — и не увидите, как вотрется… Эти «отчаянные» — самый этот народ… И слова у них какие-то особенные… К нам он, конечно, не приедет, но если бы… Ну,
ни за
что!
Заварили майорский чай, и, несмотря на отвычку, все с удовольствием приняли участие в чаепитии. Майор пил пунш за пуншем, так
что Калерии Степановне сделалось даже жалко. Ведь он
ни чаю,
ни рому назад не возьмет — им бы осталось, — и вдруг, пожалуй, всю бутылку за раз выпьет! Хоть бы на гогель-могель оставил! А Клобутицын продолжал пить и в то же время все больше и больше в упор смотрел на Машу и
про себя рассуждал...
— Не минем и писаря! А у меня, как нарочно, сложилась в уме славная песня
про голову. Пойдемте, я вас ее выучу, — продолжал Левко, ударив рукою по струнам бандуры. — Да слушайте: попереодевайтесь, кто во
что ни попало!
«Да, говорите себе
что хотите, — думал
про себя отец нашей красавицы, не пропускавший
ни одного слова из разговора двух негоциантов, — а у меня десять мешков есть в запасе».
«Не любит она меня, — думал
про себя, повеся голову, кузнец. — Ей все игрушки; а я стою перед нею как дурак и очей не свожу с нее. И все бы стоял перед нею, и век бы не сводил с нее очей! Чудная девка!
чего бы я не дал, чтобы узнать,
что у нее на сердце, кого она любит! Но нет, ей и нужды нет
ни до кого. Она любуется сама собою; мучит меня, бедного; а я за грустью не вижу света; а я ее так люблю, как
ни один человек на свете не любил и не будет никогда любить».
—
Что он понимает, этот малыш, — сказал он с пренебрежением. Я в это время, сидя рядом с теткой, сосредоточенно пил из блюдечка чай и думал
про себя,
что я все понимаю не хуже его,
что он вообще противный, а баки у него точно прилеплены к щекам. Вскоре я узнал,
что этот неприятный мне «дядя» в Киеве резал лягушек и трупы, не нашел души и не верит «
ни в бога,
ни в чорта».
В сущности
ни Харитина,
ни мать не могли уследить за Серафимой, когда она пила, а только к вечеру она напивалась. Где она брала вино и куда его прятала, никто не знал. В своем пороке она
ни за
что не хотела признаться и клялась всеми святыми,
что про нее налгал проклятый писарь.
Галактион провел целый день у отца. Все время шел деловой разговор. Михей Зотыч не выдал себя
ни одним словом,
что знает что-нибудь
про сына. Может быть, тут был свой расчет, может быть, нежелание вмешиваться в чужие семейные дела, но Галактиону отец показался немного тронутым человеком. Он помешался на своих мельницах и больше ничего знать не хотел.
— Со всячинкой. При помещиках лучше были; кованый был народ. А теперь вот все на воле, —
ни хлеба,
ни соли! Баре, конечно, немилостивы, зато у них разума больше накоплено; не
про всех это скажешь, но коли барин хорош, так уж залюбуешься! А иной и барин, да дурак, как мешок, —
что в него сунут, то и несет. Скорлупы у нас много; взглянешь — человек, а узнаешь, — скорлупа одна, ядра-то нет, съедено. Надо бы нас учить, ум точить, а точила тоже нет настоящего…
Мне не приходилось слышать на Сахалине
ни про какие эпидемии; можно сказать,
что за последние 20 лет их не было тут вовсе, кроме, впрочем, эпидемического конъюнктивита, который наблюдается и в настоящее время.
Поляков пишет
про июнь 1881 г.,
что не было
ни одного ясного дня в течение всего месяца, а из отчета инспектора сельского хозяйства видно,
что за четырехлетний период в промежуток от 18 мая по 1 сентября число ясных дней в среднем не превышает 8.